Саймон напрягся при упоминании этого имени.
— Да, рассказывала.
— Я подозревал, что она сделает это. — Хью снова посмотрел на хрустальный кораблик. — Когда я в первый раз увидел этого человека, я сразу понял, что он не подходит Эмилии. У него был какой-то излишне мягкий рот и нежный, обиженный вид. И вообще он казался похожим на поэта.
— По-видимому, ваша дочь питала любовь к поэзии. — Саймон подставил лицо теплому легкому ветерку, залетевшему в открытое окно. Он посмотрел на Эмилию, которая в этот момент собиралась вновь поразить мишень, и ощутил какое-то странное чувство, которое сжало его сердце подобно змее.
— Ее первый выход в лондонский свет пришлось отложить из-за смерти отца Одри. Но тогда уже, в свои двадцать лет, Эмилия была ужасно наивна. Она всегда была полна романтических идей. И боюсь, что мы с женой всегда поощряли ее мечтательность.
Саймон продолжал не отрываясь смотреть на Эмилию и вдруг поймал себя на мысли, что знает ее всего лишь один день, но уже сейчас без колебаний задушил бы того мужчину, которого сам никогда не видел, но который оскорбил ее, Глупо. Пришлось напомнить самому себе, что можно немного повеселиться с «женой», пока он будет находиться здесь, но никак нельзя лелеять надежду на долговременную связь.
Эмилия метнула дротик, и тот, просвистев в воздухе, попал прямо в десятку.
— Я не могу вам сказать, как часто я благодарил судьбу, что Эмилия смогла узнать правду, прежде чем стало слишком поздно. Из этого брака все равно ничего бы не получилось. Эмилия устала бы от такого мужа через год. Она всегда имела сильную волю и ей нужен сильный человек. Я счастлив, что она нашла такого.
Чувство вины охватило Саймона, едва он встретился взглядом с Хью Мейтлендом, но тут же постарался прогнать подобные чувства. Он не мог себе подобного позволить. Особенно сейчас. Стараясь перевести тему разговора, он повторил:
— И все же, вас не смутила наша скорая женитьба?
— Эмилия всегда отличалась импульсивностью. Даже упрямством. Считаю своим долгом предупредить вас об этом. — Хью довольно улыбнулся. — Как я мог быть против ее тайного брака, если мы с Одри тоже тайно обвенчались! Против воли ее отца, надо добавить. Его совсем не привела в восторг мысль о замужестве его дочери с торговцем. К тому же Уитком продал Равенвудский замок и прилежащие земли моему отцу, чтобы покрыть долги от проигрышей в азартных играх. И хотя мой отец не имел никакого отношения к долгам Уиткома, граф обиделся на него из-за покупки замка. Он принадлежал Уиткомам со времени первого барона Уиткома. Думаю, что прошло несколько лет, прежде чем он простил Одри за ее бегство со мной.
— А что вы думаете по поводу того, что ваш; дочь вышла замуж за военного? Хью поднял чашку с кофе.
— То, как вы спрашиваете об этом, заставляет меня думать, что вам известны мои высказывания о войне.
Саймон оперся плечом на дверной проем и, стараясь показаться беспечным, забросил наживку.
— Я слышал, что вы выступаете против войны с Наполеоном.
— Да. — Хью отпил кофе, изучая Саймона, поверх края фарфоровой чашки. — Я думаю, что наше правительство недостаточно честно выполняет свой долг, пытаясь установить мир.
Саймон выдержал пристальный взгляд Хью, старательно обдумывая следующую фразу:
— Я понимаю, что есть люди, которые верят, что Англии будет лучше под управлением Наполеона.
— Включая нескольких лордов. — Хью поставил чашку на блюдце, некоторое время рассматривая оставшийся осадок, а затем продолжил:
— Во всяком случае, хотя я чувствую, что наше правительство не справится с важными реформами, также и не в восторге от этого корсиканца. Но войне надо положить конец. Эта война лишает нашу страну жизни. Я говорю: оставьте Наполеону его государство. Верните наших мужчин домой.
— А что помешает тогда Наполеону вторгнуться в пределы Англии?
— Если он действительно посягнет на Англию, разве Англия погибнет? Мы выжили при норманнах и стали еще сильнее в торговле. Представьте себе, что произойдет, если Англия присоединится к континентальным державам? Барьеры в торговле исчезнут.
— Для владельца судоходной компании это будет означать богатство.
— Правильно. — Хью улыбнулся, но его зеленые глаза остались холодными, как у генерала, впервые проводящего рекогносцировку на местности. — Но, вероятно, для человека, только что вернувшегося с войны против Наполеона, все это звучит как предательство.
Саймон улыбнулся в ответ:
— Не всем военным нравится война.
Хью внимательно изучал его некоторое время так, будто пытался прочесть его мысли, а затем спросил:
— Вы не думали, чем бы вам хотелось заняться теперь? Эмилия сказала нам, что вы последний в вашей семье. Я предполагаю, что у вас остались некоторые родственники.
— Я знаю, что Эмилия могла бы найти и более выгодного мужа.
— Я никогда не сужу о человеке по звону монет в его кармане.
— Боюсь, что в моем кармане маловато монет. — Саймон выдержал холодный взгляд зеленых глаз тестя. — Я провел в армии большую часть своей жизни и думаю, что приобрел некоторые знания, которые могут пригодиться в бизнесе. Честно говоря, я с удовольствием бы поработал в вашей компании.
— Как вы, вероятно, знаете, у меня солидное дело и нет наследника, который мог бы продолжить его после того, как меня не станет. — Хью некоторое время изучающе смотрел на Саймона, затем его холодный взгляд потеплел, и он улыбнулся. — У меня такое ощущение, что ваше появление в моем доме — это ответ на мои молитвы.
Саймон глубоко вздохнул, наполнив легкие ароматом роз, доносившимся из сада. Если этот человек вовлечен в массовое убийство английских солдат, ему потребуется нечто большее, чем молитвы.
Саймон отвернулся, чтобы посмотреть на Эмилию, которая вытаскивала стрелу из мишени. Солнечный свет играл в ее локонах, перехваченных на затылке золотой лентой, вплетая темно-красные полоски в сверкавший огонь ее волос. В памяти ожила картина сегодняшнего утра: Эмилия, лежащая под ним, ее рыжие локоны, разбросанные по белому льну подушки, ее губы и ее взгляд. Сердце взволнованно застучало, когда он вызвал в памяти то, что почувствовал, когда ее тело плотно прижалось к нему. Он большую часть жизни провел в армии и у него; был не очень богатый опыт любовных связей с женщинами, однако он сможет узнать страсть, если посмотреть в глаза женщине. А мисс Эмилия Мейтленд вся горела страстью. И ей явно требуется мужчина, который будет заниматься с ней любовью, пока она сама не загорится этим огнем, пока не увидит языки этого пламени на своей коже, пока она не обожжется об это пламя. Как жаль, что он не поможет ей вкусить этот запретный плод.